Добродетельная леди - Страница 69

– Не может быть! Неудивительно, что он был без ума от тебя, несмотря на все твои ханжеские манеры и праведность. Он, должно быть, разглядел за этой серьезной личиной твою истинную сущность. К счастью для меня, Эйвери понятия не имеет, какой характер скрывается за этой чопорной внешностью. Но сейчас не об этом! Что нам нужно, так это план действий, стратегия, как привести битву к скорому и удачному завершению.

Обе новобрачные сидели в глубокой задумчивости, поглощенные сложностью проблемы, которую представлял собой лорд Рейвенсворт. После длинной паузы Брайони прервала тишину:

– Харриет, что мне делать? Я же не могу гоняться за ним по всему городу как ревнивая отвергнутая жена. Тогда весь Лондон скоро будет знать о нашем разрыве.

– Я думаю, – протянула Харриет. Золотые часы на дубовой каминной полке пробили час. – Брайони, я не хочу совать нос не в свое дело, но я права, предполагая, что ты независима в средствах?

– Мне принадлежит весь доход от моего капитала, которым я могу распоряжаться, как пожелаю. А почему ты спрашиваешь?

Харриет просияла:

– Другими словами, ты богата, как набоб, и тебе не нужно обращаться к мужу за каждой безделушкой или платьем, которое тебе взбредет в голову купить. Готова ли ты промотать несколько тысяч, чтобы приманить его обратно?

Брайони вся обратилась в слух.

– Ты еще спрашиваешь!

– Хорошо. Тогда у меня есть идеальное решение.

Эйвери заглянул в комнату.

– Могу я войти? – учтиво поинтересовался он. – Или мне проваливать к дьяволу?

– Дорогой, – проговорила Харриет, ее сердце, как обычно, сильнее забилось при виде его дорогих черт. Она грациозной походкой приблизилась к нему, и его руки обвились вокруг нее собственническим жестом любовника. – Вы никогда не догадаетесь, что кузина Брайони собирается сделать для нас!

– Жду не дождусь услышать, – ответил Эйвери с преувеличенной серьезностью.

Глаза Харриет сияли.

– Брайони решила устроить бал в нашу честь. Как это мило с ее стороны, правда?

Эйвери вежливо поклонился Брайони.

– Даже чересчур мило, кузина Брайони. Могу я спросить, где этот бал будет происходить? – Он заметил быстрый вопросительный взгляд, который Брайони бросила его жене. Он предостерегающе поднял бровь, глядя на Харриет, и крепче сжал ее талию.

– Ну, Эйвери! Где же еще, как не здесь, в Оукдейл-Корте? – с наивным видом промолвила она.

– Харриет! – Его голос был тихим, почти умоляющим. – Подумайте, что вы затеваете.

– Эйвери, доверьтесь мне в этом, хорошо?

Он ощутил легкий укол беспокойства, но умоляющему выражению на любимом лице не мог противостоять. Он подавил свои опасения и ответил с достойной похвалы силой духа:

– Моя дорогая, вы знаете, что я вам доверяю.

Это было все, чего она хотела.

– Сколько гостей может принять Оукдейл, кузина Брайони? – Ее мозг уже усиленно обдумывал стратегию предстоящей схватки.

Брайони быстро посчитала в уме.

– Пятьдесят со всеми удобствами, я думаю.

– Отлично! Тогда мы пригласим сотню.

Лорд Эйвери встретил это скандальное предложение с невозмутимым спокойствием.

– Всего сотню? – удивился он. – Харриет, дорогая, осмелюсь сказать, это влетит в копеечку. Однако я прекрасно знаю, что не стоит мешать вам, дамам, в вашем заговоре против благосостояния моего отсутствующего друга. Я так понимаю, что Рейвенсворт тоже должен быть приглашен на собственный бал?

– Рейвенсворт? О, я не думаю, что нам нужно посылать ему приглашение! – беззаботно заметила Харриет. – Что скажете, кузина Брайони?

Брайони сидела со слегка рассеянным видом, расправляя складки платья. Она невозмутимо посмотрела прозрачными серыми глазами на собеседников.

– Приглашать хозяина? Вот уж нет! Что за неуважение!

Эйвери постарался терпеливо и даже добродушно объяснить обстоятельство, которое дамы, очевидно, не учли.

– Но когда до него дойдут слухи о бале, ничто на свете не сможет удержать его от приезда сюда.

– Вот именно! – воскликнула супруга лорда Эйвери. Она высвободилась из его нежных рук и сделала реверанс кузине, триумфальная улыбка играла на ее очаровательных губах.

Глава 23

Когда Рейвенсворт в ярости покидал Кент, в голове у него была только одна мысль – удариться в такой бешеный загул, чтобы неотступно преследующий его образ прекрасной чаровницы, которая украдкой завладела его сердцем и разумом, так что он перестал понимать свои действия, был навсегда изгнан, выкорчеван, уничтожен, и тогда он освободится от нестерпимой боли, которая поселилась в его груди. Десять часов спустя, примчавшись в город и оставив молчаливого Денби в Олбани, Рейвенсворт отправился в поход по клубам.

Это была его первая ошибка, потому что после нескольких партий в карты и изрядного количества разнообразного спиртного его охватила слезливая сентиментальность, породившая у него чувство отвращения к своей унизительной для мужчины слабости. Он продолжал желать лицемерную стерву, которая оказалась готова на все уловки и до такой степени не уважала его, что поставила проблемы совершенно незнакомого ей человека выше интересов собственного мужа. Его ярость вызвало не столько предательство своей страны, хотя и это было достаточно серьезно, сколько вероломство по отношению лично к нему – проступок, перешедший все границы.

Хотя Рейвенсворту везло в игре, он неучтиво обменял на деньги выигрыш, невзирая на протесты собутыльников, и отправился на Сент-Джеймс-стрит, целеустремленно спустился по ней, обходя Сент-Джеймсский парк, пока через минут пятнадцать не достиг окрестностей Вестминстерского аббатства. Он остановился на углу маленькой улицы перед домом с закрытыми ставнями и осторожно постучал в боковую дверь костяным набалдашником трости. Дверь открылась почти немедленно, и Рейвенсворт вошел внутрь. Это была его вторая ошибка.